Банки
Сергей Худяков: Не до страхования?

Девальвация рубля привела к тому, что объем страховой защиты на большинстве российских предприятий явно недостаточен. Это значит, что, например, при пожаре в производственном цеху возмещения, чтобы восстановить полноценную работу, не хватит. Придется использовать свой, акционерный или заемный капитал.

Озаботившись степенью влияния существенного изменения курса валют на российский рынок корпоративного страхования, группа Allianz провела исследование, позволяющее произвести оценку реакции компаний — крупных страхователей на изменение экономической ситуации в стране.

В ходе исследования были изучены несколько сегментов наших клиентов:

– топ-25 договоров по размеру страховой суммы прямого страхования в секторе индустриальной недвижимости (имущественные комплексы предприятий);

– топ-25 договоров прямого страхования в секторе иной коммерческой недвижимости (офисы, торгово-развлекательные комплексы, склады, гостиницы);

– топ-25 договоров входящего перестрахования имущества.

Кроме этого в исследование были включены данные 25 крупных тендеров (44-ФЗ, 223-ФЗ, коммерческие конкурсы) по страхованию имущества, объявленных во втором полугодии 2015 года.

Для сравнения мы брали размеры страховых сумм и, если были установлены в договоре, расчетные максимально возможные убытки (EML или PML) за 2015 год по отношению к аналогичным параметрам 2014 года. К рассмотрению принимали те проекты, по которым мы обладали информацией по обоим годовым периодам.

Из 100 контрактов или конкурсов:

– в 12 договорах страховая сумма выражалась в эквиваленте иностранной валюты, что помогало хеджировать валютные риски страхователя при наступлении страхового случая;

– 23 контракта содержали корректировки страховых сумм по отношению к предыдущему годовому периоду в сторону повышения более чем на 20% в связи с переоценкой;

– экспертно примерно 85 объектов содержали в составе страхуемого имущества импортное оборудование, комплектующие, материалы с долей в общей стоимости более 20%;

– в 24 контрактах прописан лимит возмещения на один страховой случай и только в пяти из них произошло увеличение лимита в связи с валютной переоценкой;

– в 60 контрактах страховая сумма относительно предыдущего периода не изменилась совсем.

По результатам исследования стало очевидно, что объем страховой защиты на большинстве предприятий явно недостаточен.

Чтобы объяснить, что произошло, можно воспользоваться простым примером. В декабре 2014 года базовая комплектация иномарки бизнес-класса с двухлитровым дизельным двигателем стоила в России 2 млн рублей. Представим, вы тогда стали ее счастливым обладателем и застраховали на эти 2 млн рублей. Но вдруг, допустим, через девять месяцев вы выходите на улицу и обнаруживаете, что ваш любимый автомобиль угнали. Вы вспоминаете, что вместе с машиной приобретали страховой полис. Вам становится немного легче, вы заявляете об угоне своему страховщику и по прошествии какого-то времени получаете с учетом износа примерно 1,8 млн рублей. Вы рассчитываете купить такой же автомобиль, идете в автосалон и с огромной досадой узнаете, что машина подорожала до 2,7 млн рублей. Причина — изменившийся курс рубля. Придется или серьезно раскошелиться и купить аналогичную машину или же на сумму возмещения выбрать автомобиль классом ниже.

Как можно было избежать неполного страхования, чтобы получить возмещение, достаточное для покупки аналогичного нового автомобиля? В данном случае просто – например, зафиксировать страховую сумму в эквиваленте иностранной валюты. Валютный риск был бы захеджирован, и суммы возмещения хватило бы, чтобы купить такую же новую машину. Львиная часть себестоимости производства этой марки автомобиля напрямую зависит от курса валюты, поскольку машина импортируется полностью или же завозятся комплектующие, из которых ведется сборка в России, но тоже на иностранном оборудовании. Поэтому логично, чтобы страховая сумма была выражена в той валюте или ее рублевом эквиваленте, которая является базовой в себестоимости продукта.

Этот пример взят из области знакомого для многих автострахования. Но если его распространить на страхование заводов, складов, торгово-развлекательных комплексов, энергетических станций, строительных проектов, отдельных видов ответственности, то масштаб проблемы для многих субъектов бизнеса приобретает катастрофический характер. Это должны понимать не только риск-менеджеры, финансовые директора, но и акционеры компаний, чей бизнес, если есть ситуация неполного страхования, находится под серьезной угрозой.

В большинстве договоров имущественного страхования страховые суммы зафиксированы в рублях и несколько лет не пересматривались. Это значит, что при страховом случае, например пожаре в производственном цеху, возмещения, чтобы восстановить полноценную работу, не хватит. Придется использовать свой, акционерный или заемный капитал. Задержки, связанные с поиском необходимых средств, будут кумулятивно вызывать потери от простоя производства. Уверен, что любой акционер не ожидает такого сценария и будет, мягко говоря, неприятно удивлен, если он произойдет. Он с гораздо большим удовольствием немного увеличил бы страховой взнос, нежели после страхового случая пожертвовал бы десятками миллионов долларов на восстановление производства. Кроме финансовых потерь, такие инциденты могут привести к тому, что топ-менеджеры, ответственные за принятие решений о страховании, лишатся своих мест.

Надо отметить, что на годовом интервале подорожали не только товары, привезенные из-за рубежа, но и продукция российского производства, а также широкий перечень услуг. За последние два года разница цен является еще более значимой. С января 2014 по январь 2016 года курс рубля к доллару изменился с 33 рублей за доллар до 77 рублей. Согласно предварительным данным Росстата, инфляция за 2015 год составила около 13%, а за два последних года — около 25%.

В кризис усилия многих компаний сосредоточены в том числе на поиске путей экономии. Но особенность страхования состоит в том, что ты платишь сотые доли процента за покрытие имущества, гибель которого может обернуться потерями десятков, а иногда и сотен миллионов долларов. Сейчас важно в первую очередь определить для себя, как не потерять и полноценно защитить имущество, рассчитать его актуальную восстановительную стоимость. Если же страховые суммы не менять, то в любом случае страховые компании вынуждены будут поднять тариф, поскольку понимают, что при повреждении части застрахованного имущества им придется заплатить больше, чем год-два назад. Ведь за это время подорожали и строительные работы, и материалы, и оборудование.

Если у вашей компании действуют договоры страхования, не стоит ждать их окончания. Разумнее решить проблему неполного страхования как можно скорее. Изменение страховой суммы можно легко оформить путем подписания дополнительного соглашения в период действия договора.

При этом снизить затраты на страхование можно, воспользовавшись другими методами – установлением более высоких франшиз, проведением превентивных мер, снижающих вероятность страховых событий, формированием пакетных страховых программ, обеспечивающих экономию на эффекте масштаба. Все эти возможности вы можете узнать в диалоге с вашей страховой компанией или профессиональными консультантами, страховыми брокерами.

Какие практические советы можно дать специалистам, курирующим страхование? Прежде всего, поймите, в какой ситуации находитесь вы, позаботились ли вы о решении проблемы недострахования или нет. Если нет и у вас есть желание привести договоры страхования в порядок, существует простой, дешевый и достаточно оперативный способ:

– определите вместе с финансистами долю имущества, на стоимость которого влияет курс валют;

– проиндексируйте стоимость импортного оборудования на коэффициент роста стоимости валюты — нынешний курс по отношению к курсу, который был на момент оценки имущества;

– стоимость российского имущества проиндексируйте на темпы инфляции.

То же самое нужно сделать, если в вашем договоре установлен лимит возмещения на один страховой случай, который, как правило, устанавливается как расчетный максимально возможный убыток. В этом случае нужно рассмотреть, какой сценарий закладывался в описание страхового случая, предполагающего максимальный ущерб. Исходя из этого сценария надо определить, какое имущество, импортное или российское, может быть повреждено, и тоже провести пересчет лимита.

После обсуждения ваших расчетов со страховой компанией нужно прийти к договоренности об изменении параметров договора страхования.

Более правильный, но затратный и по времени, и по деньгам способ — нанять оценочную компанию для проведения пересчета стоимостей. Обязанность по перерасчету можно возложить на вашего страховщика или страхового брокера, которые рассчитают несколько возможных опций, из которых можно выбрать наиболее подходящий вам вариант.

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции

Read Full Article
 
Артем Ейсков: Над Европой тучи ходят хмуро

Внимательно следя за скачками курса рубля, ценами в магазинах и заявлениями отечественных политиков, многие упускают из виду происходящее в большом мире. Например, не все знают, что Европа готовится встретить новый финансовый кризис — едва ли не худший, чем предыдущий.

На фоне собственных проблем сложно следить за событиями у соседей, но иногда все-таки стоит себя заставить внимательно осмотреться по сторонам, чтобы понять, не надвигаются ли на нас внешние неприятности и не пора ли принимать меры по защите от них. Похоже, что надвигаются и что пора.

Последствия глобального финансового кризиса 2008 года оказались не столь печальными, как прогнозировалось (и как должно было быть по экономической логике), так как государства завалили рынки дешевыми деньгами, спасли крупнейшие банки и приняли на себя основную массу «токсичных» долгов. Но уже тогда говорилось, что это не решение проблемы, а «покупка времени» — мол, с помощью денег можно отложить крах, но не избежать его. С тех пор прошло уже восемь лет. Возможности центробанков и правительств по откладыванию кризиса начали подходить к концу.

Как обычно, первым на приближение нового кризиса реагирует фондовый рынок. Европейские банки, чье положение вызывает особенно много вопросов, дешевеют на глазах. По сравнению с прошлогодними максимумами HSBC подешевел на 35%, Lloyds — на 40%, Royal Bank of Scotland — почти в два раза, Credit Suisse и Barclays — более чем в два раза, Deutsche Bank — почти на 60%. В последние месяцы и недели падение ускоряется: только с начала этого года банки потеряли уже 25—35% капитализации. Дошло до того, что менеджменту Deutsche Bank пришлось делать специальное заявление, что банк в состоянии нормально обслуживать свои обязательства. Сам по себе факт такого заявления уже говорит о больших сомнениях со стороны инвесторов: стоимость страховки от дефолта Deutsche Bank в ближайшие пять лет выросла в начале февраля более чем в два раза (на основе данных о торгах CDS).

Причин столь плачевного состояния европейских банков как минимум несколько. Основная — невозможность получения приличной прибыли на разнице процентных ставок при нулевых или даже отрицательных базовых ставках. Спрос на кредиты низкий, предложение, наоборот, велико, поэтому разница между «ценой денег», по которой банки занимают, и кредитными ставками, по которым они выдают деньги бизнесу, крайне мала. Зарабатывать по большому счету не на чем. Да еще и настало время расплачиваться по старым грехам: на многие крупные банки наложены огромные штрафы за «неправильное поведение» перед кризисом. Как раз сейчас эти штрафы надо начинать платить. Кроме того, есть и глобальные причины — замедление экономического роста в Китае сказывается на европейском бизнесе, а значит, и на банках.

В местной прессе начали поговаривать о появлении возможного «европейского Lehman Brothers» — в какой-то момент один из крупных банков может перестать исполнять обязательства, что повлечет мощнейший кризис по всему финансовому рынку. Впрочем, это экстремальный сценарий. Более вероятно, что острого кризиса все-таки не случится, но банковская система Европы надолго останется «больной» — с постоянными убытками, сокращением активности и отдельными «всплесками» опасений, приводящими к биржевой панике с распродажами банковских акций и долгов.

Кто-то, возможно, уже ехидно потирает руки: мол, хорошо, что во вражеской Европе такие проблемы. Не стоит этого делать. Несмотря на стремление российского руководства разорвать связи с развитым миром, пока еще многие отечественные компании работают с Европой, поставляют оттуда продукцию, держат там деньги, банки проводят там операции. Кроме того, не секрет, что и частные лица небезосновательно считают европейские банки более надежными, чем российские, переводят туда сбережения — и далеко не только многомиллионные. Наконец, крупные потрясения на финансовых рынках могут вызвать колебания курсов валют, что скажется и на ценах еще продающихся в России импортных товаров.

Напоследок одно практическое замечание. Если внимательно посмотреть на список испытывающих наибольшие проблемы европейских банков, можно заметить, что в основном речь идет о самых крупных финансовых институтах, на которых напрямую сказываются глобальные и региональные экономические трудности. При этом небольшие банки в далеких от глобальных финансов странах могут и вовсе не замечать, что вокруг происходит что-то плохое. Поэтому, думая, где спасать сбережения, возможно, есть смысл обратить внимание именно на такие — небольшие, но крепкие банки с окраин Европы.

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции

Read Full Article
 
Максим Осадчий: Cтрижка вкладчиков по-кипрски

Чем опасен bail-in — новомодная «стрижка вкладчиков по-кипрски»?

Каждый день приносит какой-нибудь приятный сюрприз вкладчикам: то страховое возмещение по валютным вкладам рассчитают по заниженному на 10% курсу, то какой-нибудь санируемый банк самовольно конвертирует валютные вклады в рублевые. А советник президента РФ по Интернету Герман Клименко и вовсе предложил запретить валютные вклады.

И вот новая инициатива, на сей раз от Минфина. Заместитель министра Алексей Моисеев предложил «стричь» вкладчиков по новомодной кипрской методике bail-in. В интересах самих вкладчиков, разумеется. Что это такое? В случае санации часть вклада (например, половина) списывается, а остальное конвертируется в капитал первого или второго уровня — акции или субординированный долг (его нельзя потребовать назад ранее чем, скажем, через пять лет). Плюсы по сравнению с применяемым в России старомодным bailout (спасение банков за счет государства или инвестора) налицо, особенно в условиях дефицита бюджета.

Однако, что было хорошо на Кипре, может оказаться вредным в России. Посмотрим, какие негативные последствия могут быть у bail-in. Раньше вкладчики крупных банков (скажем, из топ-50) верили, что их банк уж точно спасут. Теперь же санация становится для них не спасением, а наказанием. Вклад сначала ополовинят, а затем превратят в никому не нужные бумажки (ибо что могут стоить акции разорившегося банка) или в долг (явно в национальной валюте), который через пять лет превратится в пыль. Этот вариант может оказаться даже хуже отзыва лицензии, когда вкладчику достается хотя бы страховое возмещение.

Посмотрим, кого может коснуться bail-in. Размер этой группы вкладчиков, при условии порога 100 млн рублей, невелик. Ведь, по данным АСВ, количество вкладчиков, чьи вклады превышали 1 млн долларов, в банках, у которых были отозваны лицензии, составило чуть более 100 человек. Пока Алексей Моисеев предлагал «стричь» вклады начиная со 100 млн рублей. Однако аппетит приходит во время еды, да и «в голове и в бюджете дыра». Поэтому не исключено, что порог будет снижен, допустим, до уровня 1,4 млн рублей – максимального размера страхового возмещения по вкладам. На 1 октября 2015 года страховая ответственность АСВ составляла 13,8 трлн рублей, тогда как сумма вкладов достигла 21,2 трлн рублей. То есть не застрахованы были вклады на сумму 7,4 трлн рублей. А в этой группе уже сотни тысяч вкладчиков.

Интересно отметить, что руководство АСВ выступает против распространения bail-in на вкладчиков. 8 февраля глава АСВ Юрий Исаев сказал: «Я пока исхожу из того, что физических лиц вообще пока не надо к bail-in привлекать. Всегда возникает очень много вопросов с физлицами. Например, чем человек со 100 миллионами рублей отличается от человека с 98 миллионами рублей с точки зрения Конституции? …Сама идея bail-in с точки зрения участия юрлиц в этой процедуре – здравая».

Если мы пойдем по кипрскому пути, VIP-вкладчики выведут свои средства за рубеж, хотя в зарубежных банках процентные ставки по депозитам в долларах и евро существенно ниже, чем можно найти в российских банках. Отток капитала за рубеж и так велик, зачем его усиливать?

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции

Read Full Article
 
Александр Лосев: Рубль или рост?

Можно ли опускать ключевую ставку в пользу экономического роста и банковского кредитования (при каких условиях это возможно) или все же сейчас важнее стабильность рубля и замедление темпов роста инфляции?

Совет директоров Банка России по итогам заседания 29 января 2016 года в очередной раз сохранил ключевую ставку на уровне 11% годовых, отметив в своем пресс-релизе рост инфляционных ожиданий на фоне ослабления рубля, а также риски продолжения экономического спада из-за снижения нефтяных цен.

Риторика Центрального банка стала намного жестче, чем в прошлые разы, когда он сохранял ключевую ставку на уровне 11%, а в качестве основных факторов риска для финансовой стабильности названы низкие уровни нефтяных цен и высокая инфляция.

Любые пресс-релизы и комментарии монетарных властей всегда анализируются очень тщательно, поскольку дают участникам рынка возможность понять мотивацию и обоснование тех или иных решений, а также спрогнозировать дальнейшие действия регулятора или варианты ответов на внешние вызовы. А иногда избавляют от иллюзий и излишней веры в патернализм государства.

Итак, на что следует обратить внимание и какие выводы можно сделать на основании пресс-релиза ЦБ?

В основе текущей политики Банка России – тезис о том, что перспективы российской экономики, а также динамика курса рубля во многом зависят от цен на нефть и энергоносители. По сути, ЦБ констатирует, что котировки рубля являются производными от нефтяных цен, а российская экономика останется сырьевой на обозримый период времени. Завершающийся суперцикл на рынке сырья и замедление мировой экономики (Китай упомянут отдельно) рассматриваются исключительно как новая реальность и не подразумевают проведения какой-либо антициклической политики со стороны ЦБ для сопротивления негативным явлениям в экономике.

Это отличает Банк России от монетарных властей большинства стран мира, где на стадии спада предпринимаются попытки противодействовать экономическим циклам, проводя стимулирующую политику. У нас же единственным ответом на дальнейшее падение рубля и рост инфляционных ожиданий становится ужесточение денежно-кредитной политики Банка России.

В чем ЦБ прав? В условиях высокой инфляции любое снижение ключевой ставки будет играть против рубля, поскольку именно разница в процентных ставках в рубле и основных валютах является единственным стабилизирующим фактором на российском валютном рынке. Снижение ставки сейчас способно привести к неконтролируемой девальвации рубля и усилению инфляции, что может окончательно дестабилизировать финансовую систему страны и усугубит проблемы в экономике.

Без стабилизации валютного рынка и сокращения инфляционных ожиданий, без изменений в приоритетах и целеполагании монетарной политики никакое механическое снижение ставки не сможет запустить экономический рост.

Проблема еще и в том, что текущий уровень ключевой ставки в 11% не является оптимальным: он не помогает ни экономике, ни рублю, не компенсирует риски девальвации и не препятствует спекулянтам атаковать российскую валюту. Банк России пока лишь сокращает объемы обратного РЕПО, но не предпринимает ничего, что бы смогло снизить волатильность на валютном рынке, которую бизнес, согласно опросу PwC, называет главным риском 2016 года.

Именно волатильность рубля – главный системный риск, на который Центральный банк просто обязан обратить свое внимание, вне зависимости от того, что наступит раньше: стабилизация нефтяных цен или 2017 год. Чрезмерная волатильность создает проблемы всей экономике, лишает бизнес возможности планировать свою деятельность даже в краткосрочном периоде и заставляет закладывать самые мрачные девальвационные ожидания в контракты с поставщиками, что для потребителей в конечном итоге отражается в растущих ценах на товары и услуги.

Если Центральный банк не уберет волатильность котировок пары доллар/рубль и не купирует ожидания перманентного ослабления рубля, которые транслируются абсолютно на все — на инфляцию, на процентные ставки по кредитам, на снижение совокупного спроса и на сокращение реальных располагаемых доходов домашних хозяйств, — ни о каких перспективах выхода из экономического кризиса и росте инвестиций не может быть и речи. Зачем вообще что-то кредитовать в экономике, зачем инвестировать в развитие производства и модернизацию промышленности, если компании и банки могут просто купить доллары против рублей и получать прибыль от изменения курсовой разницы — естественно, не в пользу рубля?

Упоминание бюджетной политики в пресс-релизе ЦБ также косвенно свидетельствует о том, что приоритет отдается бюджетно-налоговой сфере, а не денежно-кредитной политике.

Между тем экономическая наука давно доказала, что в открытой экономике с плавающим курсом национальной валюты наиболее эффективной является не фискально-бюджетная, а активная монетарная политика. Она более гибкая и оперативная, а результаты проявляются в экономике быстрее. Центральный банк мог бы без оглядки на лоббистов от бизнеса и банковского сообщества оперативно повышать ключевую ставку в момент атаки на рубль и ограничивать предоставление ликвидности банкам, смягчать свою политику при развороте рубля в сторону укрепления.

Возвращаясь к банковской системе и вопросам кредитования экономики, следует отметить одну очень неприятную тенденцию: кредитные риски сейчас столь высоки, что это ограничивает банковское кредитование намного существеннее, чем номинальная величина процентных ставок. В России может начаться резкое кредитное сжатие. Это уже заметно по балансам крупных банков и по их политике привлечения пассивов.

Качественных заемщиков становится меньше, выручка и прибыль компаний падают, риски дальнейшего падения экономики высоки, и банки сокращают кредитование, чтобы сохранить свой капитал. При этом компании, не испытывающие финансовых сложностей, стремятся как можно скорее погасить долги, чтобы сократить затраты на их обслуживание и оптимизировать текущие расходы.

ЦБ в одиночку не в силах повлиять на процессы кредитного сжатия, даже если его денежно-кредитная политика станет предельно мягкой, а процентные ставки приблизятся к нулю, так как бегство от риска обернется новым оттоком капитала из страны. Не будем также забывать, что банковские кредиты почти никогда не направляются компаниями на долгосрочные инвестиции. Кредитование промышленности лишь поддерживает текущие процессы и балансирует потоки платежей в реальном секторе. В России банки так и не стали источником длинных инвестиционных денег для промышленности. Все инвестиции в компаниях делаются либо из прибыли, либо за счет собственного капитала и средств акционеров.

Какие выводы можно сделать из всего вышеперечисленного?

Необходима координация действий правительства РФ и Центрального банка в проведении антициклической политики, направленной на стимулирование производства, на увеличение совокупного спроса и противодействие негативным тенденциям в экономике, в первую очередь на снижение кредитных рисков и волатильности рубля. Необходимо расширение мандата ЦБ и вовлечение его в оперативное решение текущих экономических задач, а главными направлениями деятельности монетарных властей должны стать усилия по формированию источников внутреннего инвестиционного кредита.

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции

Read Full Article
 
Игорь Моисеев: Коллекторы попали под ответный огонь

Кто такие коллекторы? В лучшем случае – холодные функционеры, не имеющие ничего личного против своих жертв, но изводящие их звонками и письмами. В худшем – узаконенные бандиты, не гнушающиеся физическими методами воздействия и, как выяснилось недавно, способные применить против должника и его близких бутылку с зажигательной смесью. Дементоры нашей реальности.

Это тот самый редкий случай, когда халатное отношение к своим обязанностям способно улучшить отношение к тебе общественности. Даже работа охранника зоны и тюрьмы не столь однозначно негативно воспринимается большинством сограждан.

Действительно, сложно найти людей, которые любили бы коллекторов. Думаю, практически без исключений это члены семей коллекторов и представители контрагентов, имеющих с ними деловые связи. По сути, коллекторы в России уже почти стали кастой – еще не неприкасаемой, но уже имеющей безусловно негативную оценку общества. При этом в последние несколько лет по сообщениям в СМИ, соцсетях и на интернет-форумах стала заметна тенденция к росту (и даже взращиванию) фаталистического отношения к коллекторам. Так же, как в России поговорка «от тюрьмы и от сумы не зарекайся» гораздо более популярна, чем идея построения правового государства. Да что там – юристы первыми и любят говорить, что соблюдение российских законов не освобождает от ответственности. И смотрят при этом выжидающе.

Так же и с коллекторами – в последнее время нас упорно подводят к мысли, что отсутствие кредитных отношений с банком не является гарантией от установления прочных связей с коллекторами. От коллекторов, мол, не зарекаются так же, как и от тюрьмы. Самое простое, конечно, – потеря паспорта. Но можно, например, паспорт и не терять, а просто передать его «надежному человеку» для оформления чего-нибудь. Тогда, кстати, у тебя не будет даже формального повода возмутиться визитом коллекторов, потому что паспорт же не утерян и заявления об этом ты не писал…

Вопрос заключается в том, повод ли все вышесказанное для того, чтобы начать сомневаться в необходимости существования института коллекторов? Положительного ответа здесь, конечно, быть не может. Потому что, извините, плохой запах – это не повод закрывать общественный туалет. Пахнуть будет еще хуже. Поэтому надо дорабатывать законопроект о коллекторских агентствах (как ни странно, здесь Валентина Матвиенко права), которые действуют на рынке уже больше десяти лет. Кроме того, очень бы пригодилось дополнительно дать по шапке указать Банку России, который именно в ситуации с коллекторами не желает признавать за собой функции мегарегулятора рынка.

Кстати, как раз в случае с причинением вреда ребенку в Ульяновске, где коллектор запустил бутылкой с зажигательной смесью в окно, неплохо было бы присмотреться подробнее к кредитору – микрофинансовой организации «РосДеньги», выдающей кредиты по ставке 2% в день (это с капитализацией, если грубо, около 143 000% годовых). И это уже в прямой компетенции ЦБ, который так любит ограничивать ставки для коммерческих банков.

Мне кажется, этого будет достаточно, чтобы коллекторы перестали хотя бы восприниматься как враги всего белого и пушистого, а у общества будет моральное (а не только законное) основание применять в наиболее вопиющих случаях какие-то административные и прочие меры воздействия к отдельным агентствам и их представителям. «Вопиющих» — потому что во всех других коллектор оказывается в своем праве, как это ни прискорбно признавать.

Здесь, кстати, отношения коллекторов и заемщиков сильно напоминают отношения хищников и людей. Не так давно западные ученые обнаружили, что почти половина всех зафиксированных атак крупных хищников на людей, которые произошли в период между 1955 и 2014 годом в Америке, Европе и России, были спровоцированы рискованным поведением со стороны человека. Но это, конечно, скорее шутка. Ведь нельзя же требовать от людей скрупулезного исполнения взятых на себя обязательств…

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции

Read Full Article
 
Другие статьи...
<< Начало < Предыдущая 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 Следующая > Последняя >>

Страница 71 из 84