— Где он менее искажен?

— Ислам один. Но, например, тюркоязычные мусульмане ведут проповедь на тюркском языке, чтобы разъяснить аяты, хадисы Корана. Приводят какие-то произведения, которые знает местное население. Неужели прихожане — таджики или китайцы — будут знать и цитировать татарских писателей или арабских? Они знают своих. Габдулхак хазрат Саматов во время проповеди любил приводить стихотворения татарских классиков, например, Габдуллы Тукая. Многие произведения пронизаны духом ислама, содержат очень глубокие мысли. Это, конечно, помогает нашему пониманию религии. Или та же форма одежды: например, арабам неудобно носить брюки, потому что там жарко, а у нас другой климат.

Очень интересна модель сохранения ислама татарами в Финляндии. Они уехали из Нижегородской области и умудрились более чем за 100 лет сохранить язык, культуру, обычаи, у них там свой маленький театр, фольклорный ансамбль, газеты. Они очень образованные, интеллигентные люди, например, Улька апа, которая знает 6 языков. Она говорит, что ее бабушка наизусть знала книгу Г. Кандалы и разговаривала на трех языках. Насколько у нас были образованные люди.

Я еще пример приведу. Когда мы с телеканалом «Культура» снимали фильм «Человек перед Богом. Ислам», то поехали в город Касимово. Там живет Фатыйма апа, ей тогда было за 90 лет, она была главным врачом многие годы, руководила строительством больницы. Я попросил, и она согласилась показать семейный альбом. Она, как оказалось, имеет отношение к роду пророка Мухаммеда (мир ему и благословение). Она из очень известного рода по линии как отца, так и матери. Мы это узнали из ее семейного альбома — она нам показала фотографии своих родственников, получавших образование в Сорбонне и Гарварде. Бригада московских журналистов удивилась ее высокой образованности и работоспособности. Вот такой уровень образованности до революции был!

— Но вы согласны, что есть искаженный ислам?

— Его нельзя исказить — он чист и незыблем от происхождения. Искаженный носитель ислама — это невежда, прикрывающийся религией.

— Есть у татар то, что отличает их ислам?

— Вы знаете, можно начать даже с архитектуры: у нас есть такие прекрасные сооружения, мечети, шедевры татарского зодчества. И они ведь не только в Татарстане — 117 лет назад татары построили мечеть в Иркутске и в других очень дальних городах. Даже в Японии еще до революции была построена мечеть. И тема национального шамаиля для нас актуальна, Рустам хазрат Батров нашел эту изюминку, правильно популяризует ее. Мы все это потеряли бы. Сегодня мы удивляемся, сколько разных шамаилей у нашего народа было, это тоже какая-то часть татарской традиции в исламе.

Даже проведение меджлисов: в другом исламском мире их сегодня проводят в кафе, в ресторанах, а у нас принято дома. Помню, в детстве, когда я только начинал религиозную практику и ходил в мечеть, учился с бабаями, столы накрывали на полу. Представьте: все сидим на полу, и входит имам, и все с пола встают. Сейчас, говорят, могут и не заметить, как имам вошел…

«Тема национального шамаиля для нас актуальна, Рустам хазрат Батров нашел эту изюминку, правильно популяризует ее. Мы все это потеряли бы» (фото: dumrt.ru)

«НЕ КИЧЛИВОСТЬЮ, А СКРОМНОСТЬЮ НАДО СЕБЯ УКРАШАТЬ»

— Имам — это же обычный мусульманин. Только потому, что он имам, зачем вставать должны? А вот если он духовный лидер и своими знаниями потрясает, люди из уважения встанут.

— Во-первых, нужно воспитывать в семье уважение к родителям, к отцу. Это тоже татарская традиция. Мы вставали утром на завтрак, и пока бабушка не начинала — никто до ложки не дотрагивался. У татар всегда это было, но мы теперь и это потеряли: у нас сегодня сначала кормят детей, потом постарше и потом родителей. Это простые вещи, но из них складывается порядок. А имам — это религиозный деятель.

— Разве это не нанятый менеджер?

— Нет, это неправильный подход. Здесь не может быть бизнес-подхода. Если имам будет «менеджером», то точно так же он будет относиться к своей работе, как будто его наняли: он пришел, улыбнулся, рассказал и ушел. Все должно идти от души. Я как-то общался с бывшим муфтием Узбекистана, он был большой ученый, автор более 100 книг. Его отец был имамом. Он рассказывал, что в мечети, где его отец был имамом, после его смерти неделю на его место другие имамы не вставали, просто из-за почтения и уважения к этому человеку. Таким он набожным, искренним человеком был.

Потом мы пришли на меджлис. Средняя Азия, дворик без роскоши. Импровизированный президиум, микрофоны, полно аксакалов, красивые бабаи в чалмах, с белыми бородами, все улыбаются. Пришел ферганский казый, и все 300 — 400 человек встали. Я смотрел на его лицо, а он сам стесняясь заходит. Потом пришел Ишан бабай, такой старенький, худощавый, но чалма большая. И опять все встали из уважения к нему. Потом мне рассказали, что это не из-за того, что он такой религиозный ученый. У него не было детей, семьи, он зарабатывал и всю свою жизнь помогал мечетям, медресе, бедным, сиротам. И такое к нему уважение. Муфтий заходит — все встают, приносят воду помыть руки. Мне как-то было не по себе, неудобно. Но я для себя тогда уяснил: если к тебе такое отношение, то ты должен его оправдать.

Есть другая сторона медали, о которой вы говорите. Иногда бывает так, что наш джамаат портит имама. У нас же принято, если хазрат, то сажают на почетное место, иногда можно ему возразить, но не решаются. Некоторые религиозные деятели, особенно молодые, это не понимают, их «распирает», и они, быстро привыкая к почету, начинают некрасиво себя вести. Это, конечно же, неправильно, нужно исправлять. Не кичливостью, а скромностью надо себя стараться украшать. В религиозных учебных заведениях, думаю, поведению имамов нужно уделять больше внимания, начав бы с простой походки имамов.

— Меня смущает одежда священнослужителей. Все-таки мы живем в XXI веке…

— Мне сегодня пришлось надеть зеленую чалму, а вообще всегда надеваю белую. Белая чалма — это сунна Пророка. Если мусульманин в чалме — это как его корона. Это хадис. Когда ты надеваешь белую чалму, ты должен понимать, что ко всему готов, даже к смерти, чтобы всегда помнил, что саван уже намотан. Еще есть интересная легенда: когда пророк Мухаммад (мир ему и благословение) отправил троих своих подвижников в Булгарию, передал им посох, чалму и чернильницу.

Стиль и форма одежды — это индивидуальный выбор каждого человека. Человек имеет право на личное пространство. Он должен всегда работать над собой, и эта работа продлится до конца жизни. Идеальным быть невозможно. Я столько раз читал Коран, но всегда выявляются новые вопросы, и у тебя идет внутренняя борьба, пытаешься найти какие-то аргументы. Но с каждым днем я утверждаюсь в милости Всевышнего, в том, что весь этот мир — Его.

Касательно одежды: я не сторонник того, чтобы одевались слишком аляписто, чтобы это не стало неким барьером к человеку. Ведь и Иисус, и Моисей, и Мухаммед были доступны людям. Сегодня, чтобы «пробиться» к шейхам, нужно заранее записаться и т. д. А люди нуждаются в простых, доступных пастырях, с кем можно поговорить, излить душу, совет ненавязчивый получить. Я бы с удовольствием поехал, пообщался с таким человеком.

Когда несколько лет назад был на мероприятии, посвященном Сайфулле кады Башларову в Дагестане, мы поехали в Дербент, и мне водитель говорит, какой у них великий шейх Саид афанди. Я спрашиваю: можно ли его увидеть? Отвечает: «Вы что? К нему за неделю надо записываться». На что я ему почему-то сказал: «Если это угодно Создателю, то Аллах его в Дербент приведет». Водитель на меня чуть не обиделся. И так оказалось, что к тому времени шейх Саид афанди как раз приехал в Махачкалу к сыну на лечение и захотел со мной увидеться. Водитель, который меня вез в Дербент, весь бледный подошел ко мне сообщить, что шейх ждет нас в Махачкале …

Я поехал к хазрату, мне говорят, чтобы только не долго, он болеет. Дали 15 минут, а мы сидели 2,5 часа. У меня с собой ничего не оказалось, потому что неожиданно пришлось поехать, а у нас принято преподносить хотя бы маленький подарок. У меня кроме новой чалмы и чапана ничего не оказалось. Я снял и дал их в подарок хазрату. Он надел, в нем намаз прочитал. Потом мне говорит: «Когда были времена дефицита продовольствия, мне один человек привез целый мешок сахара. Я сказал ему, что принимаю этот подарок не как от тебя, а как подарок Всевышнего, который передает его через тебя. И сказал ему, что ничего тебе дать не могу. Пусть, согласно твоему намерению, тебе Всевышний вернет». Вроде простые, но такие глубокие слова, раскрывающие его восприятие мира. Таких почтенных людей, к сожалению, не так много. Но они есть и у татар. Вроде простые бабаи, которые ходят в мечеть, а затеешь разговор — оказывается, сундук драгоценных мыслей…

«ЧТОБЫ И КРАСИВО БЫЛО, И ПРАВИЛЬНО, СОГЛАСНО НОРМАМ ИСЛАМА»

— К слову, об одежде. Мы говорили о хиджабах. А вы можете привести аят из Корана относительно головного убора женщин?

— «Скажи верующим женщинам, чтобы они опускали свои взоры и оберегали свои половые органы. Пусть они не выставляют напоказ своих прикрас, за исключением тех, которые видны, и пусть прикрывают своими покрывалами вырез на груди и не показывают своей красы никому, кроме своих мужей, или своих отцов, или своих свекров, или своих сыновей, или сыновей своих мужей, или своих братьев, или сыновей своих братьев, или сыновей своих сестер, или своих женщин, или невольников, которыми овладели их десницы, или слуг из числа мужчин, лишенных вожделения, или детей, которые не постигли наготы женщин; и пусть они не стучат своими ногами, давая знать об украшениях, которые они скрывают. О верующие! Обращайтесь к Аллаху с покаянием все вместе, быть может, вы преуспеете» (Свет 24:31).

— По фотографиям видно, что татарки до революции не носили платки.

— Они носили национальный головной убор с вышивкой — калфак.

— Это для красоты, наверное.

— Не только для красоты, они исполняли норму шариата.

— Но таких полностью закутанных женщин у нас не было!

— Женская татарская одежда очень интересная. Руководитель татарского центра в Чувашии Фарид Гибатдинов восстанавливает старинные национальные одежды. Кстати, несколько лет назад он как руководитель фольклорный группы «Мишар» восстановил очень древний татарский танец, который исполняли женщины, он называется «Золотая поступь»: как они в полном убранстве, платочками закрывая лицо до глаз, тихими шагами исполняют его. Такая большая красота!

Оказывается, по одежде татарской женщины можно было много понять: сколько детей, замужем или не замужем. Если девушка не замужем, то она завязывает узелочек платка сверху, если замужем, то по-другому. Если уже постарше, то они шаль сверху платка надевали. Одежда о многом говорила. Но сегодня мы все свое национальные костюмы забыли и ушли в какие-то страшные балахоны, которые и эстетически некрасивы, и, наверное, неудобны. Надо же совмещать, чтобы и красиво было, и правильно, согласно нормам ислама.

«МУСУЛЬМАНСКИЕ КАЗАЧЬИ ПОЛКИ — ПОЧЕМУ БЫ И НЕТ?»

— В России происходит почти 20-летний процесс возрождения казачества. Хотелось бы узнать ваше мнение о возрождении казачьих мусульманских обществ в Татарстане. Казаки-мусульмане могли бы быть достойным отпором проникновению терроризма и псевдорелигиозному экстремизму, так как они ближе к земле, они изнутри знают настроение народа и могут пресекать проникновение терроризма и псевдорелигиозного экстремизма в своем регионе. (Бывший атаман Соликамского городского казачьего общества «Станица Людмилинская», с 28 ноября 2015 года — житель Мамадыша Рашид Хусаинов)

— А почему бы и нет? Но нужно в самом начале понять, что это будет, что за направление, какие цели преследует? Действительно, в России были мусульманские казачьи полки. По-моему, их 20 тысяч было. Сегодня к этой теме есть интерес у федеральных органов власти. Есть история, федеральные программы, у людей есть желание, так что мешает нам сегодня это реализовать? Если мы сегодня на уровне органов власти не отреагируем, не поможем, то они все равно создадут, но это уже будет самодеятельность. Почему людям не помочь, если у них есть правильная инициатива?

— Вот бывший атаман приехал в Татарстан и хочет создать здесь казачье общество, куда ему обращаться?

— Я думаю, эту тему можно обсуждать на уровне Общественной палаты Татарстана. Это та структура, которая призвана заниматься разными общественными институтами. Казаки большое внимание уделяют религии, это пронизанные религией группы. У них есть и свой батюшка, и специальные имамы были до 169 человек, мечети. Не секрет, что в войну 1812 года татаро-башкирская конница дошла до Парижа, это как раз имеет к этому отношение. После битвы с Наполеоном по просьбе мусульман в Москве разрешили построить первую мечеть.

— Как вы относитесь к суфизму?

— Уважительно. Но на сегодня есть несколько вопросов, которые стоит обсудить. В стенах Общественной палаты России 28 апреля мы провели большой круглый стол по теме «Роль и значение суфизма в возрождении традиционных духовных ценностей российских мусульман». В этот же день собралась рабочая группа по противодействию псевдорелигиозному экстремизму, которую я возглавляю. В международном форуме участвовали эксперты, религиозные деятели и ученые из Москвы, Санкт-Петербурга, Крыма, Дагестана, Чечни, Татарстана, Ингушетии, Сибири, Сирии, Ирака, Узбекистана. Форум откроет череду конференций по данной теме в 2016 году.

На обсуждение вынесли тему «История развития суфизма в России и СНГ, ее перспектива и потенциал в деле противодействия экстремизму», чтобы понять, как говорится, куда плывем. Сегодня мы наблюдаем наличие шарлатанов псевдосуфийского толка. Недавно со мной в Казани был такой случай. Меня познакомили с человеком, сказали, что это уже большой суфийский шейх. А тот мне протягивает визитную карточку, на которой написано, что он великий мастер — суфийский шейх. Вообще, в практике этикета суфизма не принято публично заявлять, хвастаться о своих духовных трудах. Вот такого рода явное шарлатанство. А ведь люди, искренне интересующиеся тарикатом, и за такими готовы идти.

«СЕГОДНЯ ГЛАВНОЕ НАПРАВЛЕНИЕ ─ ЭТО ПРОСВЕЩЕНИЕ»

— Какие направления благотворительности и социального служения считаете сегодня самыми необходимыми? (Ирина)

— Здесь тоже будут разные подходы. Ведь все зависит от того, какая у тебя есть возможность, как гласит татарская поговорка: «Протягивай ноги по одеялу». Если у тебя есть возможность, надо помогать другим. Хотя не все люди, у которых есть такая возможность, это делают. Есть муфтияты, у которых есть больше возможностей, у кого-то поменьше, но каждый чем-то занимается, каждый что-то делает. Может, не всегда это видно, не рассказано.

Но я считаю, что сегодня главное направление — это образование, просвещение, в том числе в гуманитарной части. Нужно людей просвещать, чтобы у них было понимание, воспитание. Мы и спортивные мероприятия проводим, с нашей молодежью проводим работу в Москве. Иногда бывает, что обращаются больные люди — кому-то поможем купить инвалидную коляску, что-то еще. Очень импонирует деятельность фонда «Ярдэм» для незрячих в Казани под руководством Ильдара хазрата Баязитова. Нужно и другим перенимать их позитивный опыт.

─ В местах лишения свободы много людей, исповедующих ислам. Правильное изложение основ Корана, его традиционное для россиян толкование зависит от приходящего в исправительное учреждение имама. Но их катастрофически не хватает, а вакуум, как известно, быстро заполняется. (Рафаиль)

─ Мне рассказывали, что в Татарстане 19 тюрем, нужны религиозные деятели, но очень сложно кого-то найти и определить туда, хотя у нас много выпускников, казалось бы, но ребята не идут. Но в этом направлении работу нужно вести. Мы общаемся с центральным аппаратом УФСИН, есть у них определенное понимание. Мы говорили о том, чтобы создавать что-то типа читальных уголков с книгами классического толка и известных авторов, чтобы люди могли эти книги почитать. Нужны и имамы, и представители официальных религиозных структур, которые посещали бы и работали. Конечно, каждодневно не получится, но хотя бы в пятницу.

─ Читая и слушая проповеди Шамиля и Ильдара Аляутдиновых, глубоко проникаешься смыслом своего существования и тем, как ты относишься к земному и мирскому. Как вы относитесь к Шамилю Аляутдинову? (Ильгиз)

─ Кому-то нравится такая реформистская, современная форма, кому-то ─ консервативная подача. В моем понимании, у Шамиля хазрата аудитория — это интеллектуальная часть мусульманского сообщества молодежи, он выбрал для себя этот контент, и его молодежь любит.

─ Ничего там противозаконного с точки зрения традиционного ислама нет?

─ Я ничего этого не вижу. Единственное, хотел бы очень отреагировать на его выступление у Соловьева, когда он говорил по Дагестану. Может, вышло эмоционально, нужно как-то эту позицию разъяснить людям, может, ему не дали эту мысль завершить. У меня тоже такое было. И нужно здесь с пониманием отнестись.

К сожалению, часто такое бывает, что выступают в публичном пространстве некоторые исламоведы и говорят вещи, которые не соответствуют духу ислама. Нужно быть очень вдумчивым, мудрым человеком, потому что нужно понимать, что тебя слушают миллионы людей, ты ведь не в ауле кому-то говоришь. Даже я сейчас выступаю и как будто говорю это всему мусульманскому миру. Нужно понимать ответственность, это очень важно для религиозных деятелей.

— Прошу вас дать оценку курению кальяна с точки зрения ислама. (Булат) Ни для кого не новость, что язык общения населения городов и районов всех возрастов, мягко говоря, перенасыщен колоритными словами и сочетаниями. Как вы считаете, есть ли у общества шанс исправить это положение? Если да, то каким путем? (Читатель)

─ Нецензурной речи, конечно же, нужно избегать, не надо себе этого позволять. Это в исламе не одобряется, запрещается. Не то что нецензурные слова, даже когда говорят «Ты похож на корову», даже это запрещалось. Пророк очень внимательно к этому относился и предупреждал, чтобы такого не было.

Что касается кальяна, то, по утверждению ученых ханафитского мазхаба, он является макрухом тахрими, то есть это порицаемое, близкое к хараму. Если там есть табак, то выносится решение на основании того, что вредит человеку, здоровью; и исраф ─ харам, это расточительство, зря теряешь средства, а это недешевое удовольствие. Так что мусульманам надо это понимать.

─ Многих мусульман интересует, как похоронить мусульманина, какие молитвы читать возле покойного до гусула и после погребения на кладбище. В последнее время после погребения запрещают читать Коран. Какие суры и молитвы читать после погребения? В разных книгах пишут по-разному. Можно ли читать суры на кладбище? Надо ли отмечать 51 день? С какого времени считается 3, 7 и 40 день — со дня смерти или со дня похорон, как их отмечать?(Ильгизар)

─ Татарстанский муфтият издал очень хорошую книгу касательно обряда похорон, там все эти обряды хорошо прописаны. Я бы порекомендовал эту книгу посмотреть. Там, кстати, есть доводы и основания по мероприятиям, которые у нас традиционно сложились: мы проводим 3 дня чтения Корана, 40 дней, 51 день. В этой книге все есть. Если придерживаться строго норм шариата, то это будет только саваб, если их нарушать, будет грех.

─ В начале месяца Московский муфтият отправил в Сирию 60 тонн муки. Будет ли помощь оказываться впредь? Какое ваше отношение к событиям в Сирии? (Альфред)

─ Мы очень беспокоимся за наших братьев в Сирии, сопереживаем, желаем, чтобы там был мир. После известного обращения официальных властей Сирии Россия помогает бороться с экстремизмом. Это зло необходимо остановить. У нас есть добрые контакты с сирийским муфтиятом, мы дружим и лично. Наши попечители обратились с такой богоугодной идеей, и мы вместе организовали помощь. При поддержке лично Шойгу (он нам выделил два самолета) мы выкупили почти 60 тонн муки в Подольске и отправили в Сирию, а посольство Сирии по официальной линии помогло в ее распространении. Если будет такая возможность, будем и дальше оказывать помощь.

Кстати, когда сгорели церкви в Татарстане, мы одними из первых дали миллион рублей на восстановление храмов. Это тоже было таким гражданским решением, потому что мы живем в одном обществе и должны друг друга поддерживать. Когда в Чистополе 20 лет назад сгорела мечеть, первым, кто принес пожертвование, был, говорят, местный батюшка. Это искренний поступок, показатель наших человеческих взаимоотношений, от этого очень многое зависит. Поверьте, таких примеров в России много.

«ГЛАВНАЯ ЗАДАЧА — РАБОТА С МОЛОДЕЖЬЮ»

— Какие главные задачи сегодня на повестке дня у мусульманского сообщества?

— Главная задача, которая стоит сегодня перед всем мусульманским сообществом, и задача эта в какой-то мере государственная — это духовно-просветительская работа с нашей молодежью. Что я имею в виду? У нас несколько тысяч человек более 20 лет обучались за пределами страны. Никто не был бы против, если бы они обучались по направлениям религиозных организаций в официальных исламских учебных заведениях тех стран и после приезда сюда адаптировались в нашу реальность. Получилось ведь наоборот: ребята туда ехали совсем молодыми, «дикарем», обучаясь в полулегальных или совсем нелегальных учебных заведениях, скажем, как в худжрах.

Возвращаясь оттуда, вместо того чтобы попытаться вписаться в нашу реальность, начали культивировать совсем чуждый образ жизни. Надо иметь в виду, что большинство обучалось в монорелигиозных, мононациональных странах. Еще учитывайте тот факт, что все арабские страны (мусульманский мир) совсем недавно освободились от колониального гнета. Им еще самим нужно некоторое время для становления их суверенной государственности, их понимания жизни, их роли в этом мире. Скажем честно, уровень общего образования там невысокий, этап индустриализации очень слаб. Например, согласно писанию Священного Корана, для обороны страны у мусульман должны быть хорошо оснащенные войска. А сегодня более чем 400-миллионный богатый арабский мир не имеет военной индустрии. Они же покупают по миру устаревшую технику, которая не отвечает современным вызовам. Они по некоторым параметрам оказались в списке третьего мира.

А ребята, которые еще не успели понять действительность, поехали туда и принимают их образ жизни чуть ли не как идеальный. Потом пытаются здесь культивировать впитанный там образ жизни.

— Почему молодые мусульмане уезжали учиться в другие страны?

— Мы с Камилем хазратом и с ребятами долго обсуждали эту тему. Очевидны два момента: их интересовали авторитетные международные вузы и уровень изучения арабского языка, шариата, правильное чтение Корана, а в России тогда не получилось это организовать. Это, конечно, не вина ребят, искренне желавших постичь исламские науки, а на совести тех религиозных деятелей, которые не смогли, к сожалению, тогда создать в России полноценное, мощное, признанное учебное заведение.

Задачу, которая стоит сегодня перед нами всеми, слава Аллаху, Татарстан взялся реализовать. Нам необходимо серьезное учебное заведение именно классического исламского образования, чтобы наши ребята не искали истины на чужбине, а смогли спокойно обучаться на родине. Оно не должно быть ангажировано ни одной из религиозных групп. А они у нас есть разные. Академия, на мой взгляд, должна придерживаться классической программы обучения с опорой на наши исторические традиции с привлечением высококвалифицированных специалистов.

«НАРОД НУЖДАЕТСЯ В ЛИДЕРАХ, КОТОРЫЕ ПРЕДЛАГАЮТ РЕШЕНИЯ»

— Почему татарские и башкирские мусульманские священники очень уж инертны в своей деятельности в СМИ и в обществе? Такое ощущение, что они запуганы и боятся чего-то, как бы без дозволения РПЦ или структуры, курирующей исламские организации при президенте РФ, идут к людям с оглядкой. (Простой человек)

— Вы знаете, претензии могут быть всегда. Если посмотреть, что было раньше и сейчас, — это земля и небо. Все равно нашими религиозными деятелями много чего делается. Хотя, наверное, и недостаточно. Возможно, нужно более активно вести работу. Как недавно говорил Сергей Викторович Лавров, идет беспрецедентная информационная атака вообще в целом на Россию. Нужно как-то отражать, давать людям правильную информацию. И она должна быть доступной, простой, удобной в понимании, а не большими монотонными речами.

Я не думаю, что религиозные деятели оглядываются на кого-то, боятся. Но допускаю, что среди них есть и такие. Есть в регионах России неопытные чиновники, которые недопонимают, с чем имеют дело. Религия — очень тонкая вещь, затрагивающая сокровенные чувства человека, поэтому кроме знаний законов нужно обладать религиозной дипломатией. И запрещают, возможно, кое-где. Я знаю из опыта работы по противодействию экстремизму, что некоторые руководители дают чиновникам на местах установку умалчивать проблематику, чтобы не доходило до центра. А это потом приводит к углублению проблемы.

Конечно, религиозные деятели должны не скрывать проблематику, а находить какое-то мудрое решение, нужно что-то предлагать. А чтобы предлагать, нужно эту тему профессионально знать и изучать. У нас есть религиозные и национальные деятели, которые называют себя лидерами, хотя, фактически, реальной темы не знают. А сегодня народ нуждается в таких лидерах, которые не просто называют проблемы, а предлагают реальные решения этого вопроса и, более того, готовы сами возглавить ее решение, довести до логического конца.

— Татарский народ нуждается в сплочении и сохранении своей культуры и языка, поэтому необходима своя национальная татарская идеология. Учитывая, что ислам по факту спас татар и башкир от полной ассимиляции, не считаете ли вы, что эта национальная идеология должна строится на основе ценностей немного модернизированного ислама? (Простой человек)

— Если посмотреть в мире — в политике все равно присутствует идеология. Например, Англия, палата лордов, разве у них там нет идеологии? У них там такая идеология, что всем идеологиям идеология! У США, Европы — своя. У России в целом как у многонационального государства — своя. Права на свою самобытность, религиозную и национальную идентичность, сохранение языка и культуры гражданам Российской Федерации гарантированы Конституцией и федеральными законами. Закон стоит на страже прав граждан России, только свои права надо знать. Иногда мы сталкиваемся с узкомыслием некоторых чиновников, но это единичные случаи.

Мы прошли этап становления и сохраняем наше многообразие в единстве. Тот путь, который пытается пройти Совет Европы, мы уже прошли. За тысячелетие нашли модель сохранения многообразия культуры в единстве. Мы — федеративное государство, и в его составе все народы сохраняют свою самобытность. Президент это ясно понимает и об этом часто говорит. Та же его предвыборная статья: он четко дал понять свое отношение по национальному вопросу в стране. У нас, наконец, принята стратегия государственной национальной политики. Здесь зависит от самого народа, от его пассионарности: готов ли он реализовать свои права и в каком объеме? Те лидеры, которые говорят от имени народа, готовы ли они реально предложить серьезные проекты в данном направлении?

Сегодня у нас какая проблема? Недавно принимал делегацию из Ливана, Ирака, Ирана, они говорят открыто, что исламской молодежи не хватает идеи. Почему их уводят в радикализацию и вербуют? Потому что официальное религиозное духовенство им предложить альтернативу не может. Как говорят, «зажигать» их правильными, созидательными идеями не умеет. Может, и не хочет. Им хорошо, и думают, что у всех тоже так же. А молодежь-то сегодня думает по-другому. Надо научиться разговаривать на их языке. Нужно им дать такую интересную идею, за которую они зацепятся. Вообще, у россиян глубоко в генах дремлет мессианство, у нас оно всегда было, в том числе у татар. Татары дошли еще в царские времена до Европы, до Финляндии, до Японии, Австралии и других стран и там распространяли ислам.

Сегодня, конечно же, этим заниматься нужно, но не пустыми словами. Что для этого делается? Недавно я принимал участие в заседании российского книжного союза, и там вся интеллигенция говорит о том, что нужно больше книг издавать. Наша соплеменница Гузель Яхина издала великолепную книгу, кому-то она не нравится, говорят, не так написала. Зачем осуждать-то? Ты тоже на ее уровень выйди! Если ты такой умный, то напиши свою книгу, кто тебе мешает? Напиши так, как надо, чтобы все прочитали и ахнули мастерству твоего пера. Ан нет, у нас ведь как пообсуждать, покритиковать — пожалуйста, а что-нибудь реально сделать, то не может.

35 тысяч разных книг до революции, говорят, было издано у татар. Где эти книги? Мы везде говорим про татарский народ, самоидентичность, что мы такие великие, но неужели в Казани нельзя сделать отдельную группу специалистов, чтобы они работали день и ночь, чтобы из этих 35 тысяч переиздать на современный лад хотя бы 350? Чтобы люди прочитали, чтобы они прониклись этим татарским духом. Знаю, работа некая здесь ведется, но ее нужно усилить. Здесь должна вестись более серьезная работа, именно на уровне просвещения. Если у человека нет знаний, если он эту тему не знает, то становится нам чужим. Если его пропитать этим духом, то он будет в этом жить.

— А ислам надо модернизировать?

— Ислам до конца света будет таким, какой он есть. Я к тому, что аяты Корана, хадисы неизменны, но подходы к разъяснению ислама, его понимание в каждый период разные. И, конечно, должно быть переосмысление, правильное объяснение современникам его смыслов.

«ЭКСТРЕМИСТЫ ИСПОЛЬЗУЮТ МЕТОДЫ ШАЙТАНА»

─ Что вы думаете о выступлениях Сатановского на радио «Вести ФМ» о взаимосвязи ислама в Поволжье с экстремистскими группировками? (Ильдар)

─ Экстремизм сегодня актуален не только для России, а в целом в мире.

─ Это же оружие. Кто его использует?

─ Его используют те, кто хочет дестабилизации, кто хочет решить некие свои экономические, политические, геополитические задачи. Религия тут стала жертвой, ее просто используют.

─ А почему мусульмане позволяют? Значит, есть какой-то дефект в современных версиях ислама?

─ Мы об этом очень много думаем, с экспертами говорим, спорим и в рамках своего общения. Мне кажется, что экстремисты используют методы шайтана: гордыня человека, себя показать ─ все эти пороки очень искусно используются той стороной. Мы пытались разговаривать с этими ребятами ─ их вообще невозможно переубедить, они никого не слушают, они фактически зомбированы. Оказывается, в методах вербовки ничего не изменилось: через музыку, через секты. 60 лет назад, когда была война США с Вьетнамом, там тоже использовались всевозможные технологии. Все повторяется, просто название другое.

Святейший патриарх тоже про это говорил: в свое время крестоносцы пошли на Константинополь «с басурманами» воевать, но басурман там не было, там христиане с христианами воевали. А за что? Убеждали людей почти тысячу лет назад, чтобы человек сорвался с места, оружия накупил, коня приобрел, помощников взял и пошел воевать ─ насколько сила убеждения страшна. И сегодня все повторяется с мусульманами, просто переписали имена артистов и участников. Это древняя технология, и нужно обращать на это пристальное внимание.

─ Родина ваххабизма там, у арабов, в той версии, которой они придерживаются? Откуда весь экстремизм финансируется ─ из Саудовской Аравии, раз они такую активную политику ведут?

─ Дефект, наверное, есть. Проблема еще в том, что мы строили научный коммунизм, научный атеизм, обучали людей, тогда и воспитали людей по духу материалистов, на духовную часть вообще не обращали внимания. А ведь те играют именно на тех струнах, и мы оказались не готовыми к этим проблемам. Но что произошло в арабских странах? Они были несвободными, колониями, велась определенная работа: колонизаторы устраивали идеологические опыты, они их изучали.

Мы сегодня очень аккуратно изучаем тему тасаввуфа в целом, мы должны дать человеку инструмент. Человек читает намаз, но он хочет еще больше продвинуться, а мы дальше ничего не предлагаем. А у татар — на Кавказе, вообще в России — ислам, его часть тасаввуфа, суфизм всегда был и везде разный: на Кавказе один, у нас ─ другой, интеллектуально-просвещенный, но вернуть наше сегодня людям необходимо. Если мы альтернативу не предложим, то ребята будут уходить туда.

─ А вы сами в тарикат не входили, не интересовались для себя лично?

─ Для себя читал множество книг по тасаввуфу.

«Если общество будет поддерживать власть в противодействии псевдорелигиозному экстремизму, если эти радикалы станут нерукопожатными в обществе, тогда многое будет меняться» (фото:rosmuslim.ru)

«ОБЪЕДИНИТЬ ОБЩЕСТВО ОГНЕННОЙ СТЕНОЙ ПРОТИВ ЭКСТРЕМИЗМА»

─ Чем конкретно занимается координационный совет по противодействию терроризму при Общественной палате РФ?

─ Скажу вам, почему мы пришли к решению о создании и координационного совета, где стал руководителем очень уважаемый дипломат Сергей Александрович Орджоникидзе, а меня попросили стать его заместителем. Еще есть рабочая группа по противодействию псевдорелигиозному экстремизму, которую я возглавляю. Дело в том, что сегодня правоохранительные органы, власть очень много делают в этом направлении, но важно подключить гражданское общество. Если общество будет поддерживать власть в этом направлении, если эти радикалы станут нерукопожатными в обществе, тогда многое будет меняться, хотя, слава Богу, сегодня изменения есть.

Наше желание ─ объединить общество единой огненной стеной против экстремизма, мы должны в этом направлении вести работу. Но мы все понимаем, что надо, а люди спрашивают: что делать-то? Учебные заведения, общественные региональные палаты, вузы ─ им нужна для этого какая-то методичка. Здесь же нужно как у врачей ─ не навредить. Сегодня же каждый «специалист» по телевидению говорит, что нужно делать, хотя многие даже не понимают, в чем дело, даже путаются в терминах. Наша цель ─ на площадке Общественной палаты РФ обобщить конструктивные начинания, опыт работы и поделиться с другими, других послушать. С вузами, конечно, надо проводить больше встреч.

Важно объяснить людям, что не должно быть в обществе чужого человека. Если девушка хочет ходить в хиджабе, в платке, то она становится не своей в семье, у соседей, в обществе ─ все отторгают ее, то куда она пойдет? В интернете найдется человек, «доброжелатель», который будет ее в этом поддерживать, а потом ее завербуют куда-нибудь. Человеку же нужна помощь, опора. Сегодня говорят, что много проблем с неофитами, которые в исламе. А что делать? Это ведь вопрос нам: что мы для этого сделали? Человек ищет истину, он хочет прийти в ислам, и он сразу становится чужим у себя, потому что у нас немусульманское окружение, и ты сразу предатель, ты нашу веру предал. То есть сразу теряются связи, и мусульманские организации не очень-то с объятиями встречают человека. Куда они идут? Этот вопрос в России остается открытым, с неофитами у нас такая работа не выстроена.

─ Особенно с русскими мусульманами.

─ Да. Мы теряем этих людей, общество фактически загоняет их в объятия экстремистов.

─ Но какие-то шаги делаются?

─ Во-первых, мы говорим об этой проблеме на разных серьезных площадках. И эксперты задаются этим вопросом, и мы готовы более подробно общаться индивидуально.

─ То есть в начале пути только еще.

─ Да. Книги издаются. Муфтият Татарстана издает много хорошей литературы, необходимой, нужной. У других религиозных организаций есть некая деятельность, хотя, возможно, ее не видно. Это как работа женщины в доме: ее не видно, но ее очень много, ею нужно заниматься каждый день, если ее не делать, то все… Так что есть каждодневные заботы, плюс к этому — надо что-то дальше делать.

«ПО ПАСПОРТУ МЫ ТАТАРЫ, В ДУШЕ — МИШАРЫ, А ПО ИСТОРИИ — БУЛГАРЫ»

─ Вы часто в Чувашии бываете?

─ Конечно. Я стараюсь неделю в месяц быть там. Сегодня председатель муфтията Мансур хазрат Хайбуллов — член Общественной палаты Чувашии, ведет эффективную работу в административной части, а духовную часть руководства доверили мне.

— Сколько мусульман в Чувашии?

─ 38 тысяч татар, плюс 5 — 7 тысяч — это трудовые мигранты из СНГ, братья с Кавказа, которые туда переехали, то есть порядка 45 тысяч.

─ Судя по вашему рассказу, Чувашия ─ это булгары, это наши братья по большому счету. Кем себя там татары ощущают: булгарами, мишарами, к кому вы относитесь?

─ По паспорту мы татары, в душе — мишары, а по истории — булгары. У нас ведь в Чувашии сохранились булгарские военные форпосты, и захоронения булгарские, все к ним почтительно относятся. И Казань рядом, и Сергач всего через речку Суру.

─ Чем-то отличаются татары, которые живут в Чувашии, от казанских, нижегородских?

─ В ментальности разница, конечно, есть немного.

─ Какая характерная черта? Религиозность, трудолюбие, торговля?

─ Историк Рашид Галямов сегодня занимается историей Шыгырдана. Он нашел очень интересные документы в Москве — 600 листов, мы будем эту книгу издавать. Там очень много интересных моментов по Шыгырдану: начиная с XVII века писали, что там люди отличаются торговлей. И этот дух сохранился. Есть элемент соревновательности в жизни: если сосед дом построил, то тебе надо побольше, получше. Это хорошо работает у нашего народа.

Я муфтий не потому, что я такой хороший и незаменимый, а потому что, наверное, меня таким духом пропитало мое родное село. Много в России татарских сел, мы в 90-е годы иногда приходили туда, а с кем разговаривать ─ непонятно: имам старенький, председатель колхоза ─ то ли пьяница, то ли временщик, который хочет себе урвать и уйти…

Мы много думали над тем, как спасти село, что селу обязательно нужен лидер, чтобы он там чего-то созидал, других заряжал. Мы пошли путем создания общественных советов, куда ввели председателей колхоза и сельсовета, представителей школы и детского садика, бизнесменов. И чтобы все прочувствовали на своих плечах груз общественной нагрузки, решили каждый год менять председателя этого совет: тебя избрали, ты должен показать результаты, чего тебе удалось.

И эта работа пошла, но она не везде одинаковая: в Токаево ─ одна форма, в Урмаево ─ другая и так далее. В Токаево люди очень набожные, такие настоящие татары-мишары, которые трепетно относятся к чести своего имени. Там за два года построили приходский дом за 14 миллионов, то есть всего 1,9 тысячи жителей собрали 11 миллионов, 4 миллионами помог один самый уважаемый человек в Татарстане. Посадили 10 тысяч деревьев в парк, артезианские колодцы для людей вырыли, в школе каких только программ нет ─ «Ученик года», «Учитель года», программы экскурсий, И все за счет пожертвований. Община работает, эта система у нас издревле называется махалля, которая практиковалась у татар в жизни.

Нигде в России такого я не знаю, чтобы 460 гектаров земель бывший председатель колхоза просто недоучел, паевые земли недооформил. Срок выходил, и люди просто остались бы без земли. Так этот общественный совет нанял адвокатов, юристов, собрал деньги, они землю оформили на мечеть, так как она оказалась в селе единственным юридическим лицом. Общественный совет руководит, землю сдают арендаторам, и люди потом сами решают, кому чего давать ─ вот система, которая работает. Ни ваххабизма, ни экстремизма! Деревня дружно школу отремонтировала. Три дома сгорели ─ народ за два месяца построил новые дома, собрали деньги, по-моему, 4 миллиона. Один отказался, мол, я и так хотел себе новый дом построить, мне не надо, отдайте двум соседям. Люди пришли на субботник, быстро построили ─ такое отношение в селе, они очень все правильно делают.

В Шыгырдане немного другая форма работает: мы уже 6-й раз будем проводить межрегиональный сельский экономический форум «Шыгырданский диалог». Спасибо, что вы об этом пишете. Он будет в текущем году в конце сентября, это очень интересная модель диалога культуры, бизнеса, власти и религии.

Хочу также поделиться тем, что после форума «Сообщества», который проводит Общественная палата РФ, президент России поддержал идею о поддержке НКО в селе, уже есть отдельный оператор гранта — фонд «Перспектива», который по 6 направлениям будет выделять гранты в село.

«У нас 4,3 тысячи татарских сел в стране, нужно обязательно татарскую национальную культуру туда вернуть, а ведь кое-где и Сабантуй не проводят, и концерты, и театры запрещают под видом харама» (фото:gov.cap.ru)

СЕЛЬСКИЙ ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ФОРУМ «ШЫГЫРДАНСКИЙ ДИАЛОГ»

─ В чем суть форума «Шыгырданский диалог»?

─ У нас 4,3 тысячи татарских сел в стране, нужно обязательно татарскую национальную культуру туда вернуть, а ведь кое-где и Сабантуй не проводят, и концерты, и театры запрещают под видом харама. Приверженцы ваххабизма религиозным запретом целенаправленно отделяют татар от своих корней, обособляют, а потом сами заполняют эту нишу своей идеологией. Это выгодно экстремистам.

В данной связи, согласно статье 14 Конституции РТ, необходимо кое-где уже насаждать татарскую национальную культуру. Я не раз говорил это на форумах при участии уважаемого президента Рустама Минниханова. Без поддержки Татарстана в этом вопросе нам не справиться. И еще для деятелей общественных и иных структур, бизнес-сообществ из сел нужно проводить обучающие семинары по использованию уже имеющихся в стране механизмов поддержки. Не секрет, что многие ответственные люди на местах, главы поселений, руководители НКАТ, религиозных организаций даже не догадываются о тех возможностях, которые дает государство. Надо бы методику им объяснить и научить, как работать со структурами власти, чтобы получать гранты, субсидии и т. д.

На слете предпринимателей я озвучивал одну проблему: самое большое татарское село России Средняя Елюзань Пензенской области, 9,6 тысячи населения, а государственного детского садика до сих пор, оказалось, там нет. Удивительно: где глава поселения, где район, где эти 11 имамов, 5 — 6 муфтиев? Почему нельзя вопрос довести до властей региона и решить проблему?

Мы направили главе региона обращение от моего имени как муфтия и члена ОП РФ. Хочу доложить, что благодаря позиции и поддержке губернатора уже выделены более 200 миллионов рублей для строительства детского дошкольного образовательного учреждения в этом селе, я получил соответствующий его ответ. Хотел бы искренне поблагодарить губернатора Ивана Александровича Белозерцева за оперативное реагирование на обращение общественных деятелей.

Что касается форума в масштабе России, то Владимир Путин его поддержал. Уже идут региональные форумы «Деревня ─ душа России» в Вологде, в других регионах, Татарстан тоже подключился. В Чувашии будет итоговое мероприятие в конце сентября, плюс будет праздник — День народного хозяйства. В ноябре планируется большой форум с участием президента России, совмещенный с форумом «Сообщество» деревень.

Будут разные площадки, и там мы хотим презентовать свой проект. Он уникален и интересует федералов, поскольку там мы объединили модель «религия — культура — экономика». Мы создали площадку, куда приходят чиновники, эксперты и подсказывают ребятам, что нужно делать. По форуму «Перспектива» тоже рассматриваем разные варианты поддержки.

— Но свой форум у вас тоже есть?

─ И свой тоже есть — сельский экономический форум «Шыгырданский диалог», который ежегодно проходит во втором по величине татарском селе Шыгырдан в Чувашии. Межрегиональный (а возможно, и международный, поскольку последние форумы посетили гости из разных стран) провели уже пятый раз, в этом году будет 6-й. К нам приходят местные товаропроизводители, представители органов власти под руководством главы Чувашии Михаила Игнатьева, также представители федеральных министерств и ведомств, члены общественного совета, сенаторы, члены ОП РФ, депутаты Госдумы РФ и Госсовета республики, бизнесмены, общественно-религиозные деятели и самые главные участники — местные предприниматели, ради которых мы форум и проводим.

«ТЕРРИТОРИЯ ОПЕРЕЖАЮЩЕГО СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННОГО РАЗВИТИЯ»

─ Зачем вам нужны чиновники на этом форуме?

─ Чтобы они разъяснили нашим местным бизнесменам государственные программы, формы поддержки и субсидирования, чтобы они тоже на земле посмотрели и послушали людей. К примеру, есть федеральный закон о ТОРах по Дальнему Востоку, кажется, 473-ФЗ. Но после Дальнего Востока его будут продвигать по другим регионам, и мы эту тему рассматриваем, хотим взять на вооружение.

─ То есть вы хотите со своим районом попасть в программу ТОР?

─ Чтобы попасть, нужно изменения внести: мы хотим попросить, возможно, президента, чтобы внести в законодательство термин «территория опережающего сельскохозяйственного развития». Совсем недавно в стенах Общественной палаты один из регионов вынес тему, чтобы придать статус такой территории целиком субъекту, но это будет нарушение Конституции, потому что нарушит принцип равноправия субъектов. Но можно сделать межмуниципальную территорию, где люди могли бы вести работу. У вас ─ в Челнах, а мы хотели бы на юге Чувашии 5 — 6 районов объединить и сделать агрокластер, чтобы там для местных производителей была поддержка, преференция региона.

─ Сколько людей живут в Шыгырдане?

─ Порядка 6,2 тысячи человек, население чисто татарское. Очень трудолюбивые и предприимчивые люди. После начала реализации программы ЛПХ только жители Батыревского района взяли кредиты почти на 3 миллиарда рублей под развитие. На эти деньги местные крестьяне по 40 голов КРС держат. Люди работают, не пьют. Пьянство мы побороли. А были места, где нашли радикальный путь — сжигали магазины, в которых продавали спиртное. Это было и в Нижнем Новгороде, и в Мордовии, и в Пензенской области. Может, регионы это скрывали, но там реально сжигали магазины с алкоголем. А у нас сработал карман: если у молодого пьяного бизнесмена забрали права, то все — семья останется без источника дохода. На что нанимать чужого водителя? Сама собой экономика влияет на поведение человека.

─ И религиозность свою роль тоже играет, наверное?

─ Обязательно! В мечети молодежь сильно потянулась, свадьбы без спиртного стали традицией. За пять лет Шыгырдану в виде государственных социальных инвестиций удалось подтянуть почти 500 миллионов рублей на разные нужды: построили великолепную школу, детский садик, большой спортивный комплекс строится, клуб отремонтировали, другие объекты.

─ Альбир хазрат, спасибо за интересный разговор. Мы очень благодарны, что вы откликнулись на наше приглашение.

www.business-gazeta.ru

Татьяна Завалишина
Фото: Сергей Елагин
Видео: Игорь Дубских