Российская военная операция в Сирии продемонстрировала высокий уровень боеготовности российских Воздушно-космических сил (ВКС) и положительные результаты реформирования Вооруженных сил в целом. Об этом подробно говорится в статье Руслана Пухова «Полигон будущего», опубликованной в марте 2016 г. в журнале «Россия в глобальной политике». Внимание, уделяемое действиям ВКС в прессе и экспертном сообществе, неудивительно, ибо именно этот вид ВС играет основную роль в российской кампании против радикального «Исламского государства» (организация запрещена в России. – Ред.). Но не менее важен и российский Военно-морской флот. Интересно проанализировать, как действия в Сирии характеризуют современное состояние ВМФ. Тем более что в то время, как начался вывод части российской группировки из Сирии, ВМФ продолжает деятельность в восточной части Средиземного моря.

Между ядерным апокалипсисом и гуманитарной помощью

Повседневные задачи ВМФ России в настоящее время можно свести к трем основным группам.

Во-первых, ВМФ, имеющий в своем составе морские силы ядерного сдерживания (МСЯС), участвует в поддержании режима стратегической стабильности между Россией и Соединенными Штатами. Силы общего назначения обеспечивают боевую устойчивость МСЯС, а сами стратегические ракетоносцы являются инструментом ядерного сдерживания США и НАТО.

Во-вторых, силы общего назначения ВМФ осуществляют функцию неядерного сдерживания потенциальных противников. Опора только на МСЯС существенно ограничивает возможности руководства страны в случае конфликта с той или иной крупной морской державой. Наличие развитых сил неядерного сдерживания позволяет избежать ненужной эскалации конфликта и повышает ядерный порог. Это тем более важно, что во многих сценариях столкновения между великими державами перед участниками стоят ограниченные политические цели. Применение или угроза применения ядерного оружия в таких случаях невозможны или неразумны, а позиция стороны, не имеющей достаточных конвенциональных сил сдерживания, заведомо проигрышна.

Наконец, в-третьих, перед ВМФ стоят задачи, связанные с проблемами мирного времени – проведение гуманитарных операций, содействие дипломатической деятельности, а также борьба с терроризмом и иными нетрадиционными угрозами национальной безопасности. Кроме того, третья группа задач включает в себя участие в локальных конфликтах и конфликтах низкой интенсивности. Российская операция в Сирии относится преимущественно именно к этой категории. Но для ее проведения требуется и осуществление неядерного сдерживания.

Деятельность ВМФ в рамках сирийской операции сводится к следующим направлениям:

• Обеспечение поставок вооружения, военной техники и иных грузов правительству Сирии («сирийский экспресс»), а также снабжение российской наземной группировки морским путем. Задействованы десантные корабли ВМФ, а также вспомогательные корабли флота, включая с недавнего времени специально приобретенные для этой цели и введенные в состав ВМФ гражданские суда.
• Обеспечение боевой устойчивости перевозок в Сирию, осуществление контроля за воздушной и подводной обстановкой, прикрытие с моря авиабазы Хмеймим и пункта материально-технического обеспечения Тартус. Выполняется силами оперативного соединения ВМФ в Средиземном море.
• Нанесение ударов крылатыми ракетами морского базирования (КРМБ) большой дальности. Судя по информации, официально подтвержденной Министерством обороны, КРМБ применялись трижды – 7 октября и 20 ноября 2015 г. с надводных кораблей Каспийской флотилии (всего 44 ракеты), а также 8 декабря 2015 г. с подводной лодки «Ростов-на-Дону», находившейся в восточной части Средиземного моря (судя по имеющимся данным, было выпущено четыре ракеты).

По результатам участия ВМФ в сирийской кампании можно сделать два вывода. Первый достаточно оптимистичен – российский флот начал восстанавливаться после длительного периода упадка в 1990-е – начале 2000-х годов. Второй менее утешительный – флот уже сталкивается с нехваткой кораблей практически всех основных классов. Для ее преодоления требуется ввод в строй новых кораблей в опережающем темпе по отношению к списанию техники советской постройки.

Морской мост

Как указывалось выше, корабли ВМФ начали осуществлять перевозку различных грузов сирийскому правительству в 2012 году. Причина понятна – в отличие от гражданского флота, он пользуется правом экстерриториальности, делающим юридически невозможным, например, досмотр груза. А наличие собственного вооружения и бойцов морской пехоты служит дополнительной страховкой от различных непредвиденных ситуаций.

С 2013 г. по сентябрь 2015 г. большие десантные корабли ВМФ осуществили более 100 рейсов в Сирию. «Сирийский экспресс» стал хорошей школой для флота и продемонстрировал высокий уровень подготовки моряков и берегового персонала, обеспечивавшего техническую исправность кораблей. Так, в 2015 г. БДК «Новочеркасск» был на боевой службе 10 раз и за 170 ходовых суток прошел около 30 тыс. миль. А во время непрерывной боевой службы с конца 2012 г. по начало 2014 г. БДК «Александр Шабалин» Балтийского флота провел в море 392 дня и за 283 ходовых суток прошел около 47 тыс. миль.

Обеспечение поставок Дамаску потребовало привлечения практически всех имеющихся БДК. В течение каждого года на эту задачу отвлекалось примерно 9–10 БДК, а всего было задействовано 16 из 19 БДК российского флота. Таким образом, поставки Сирии потребовали высокого напряжения практически всех имеющихся сил. При этом средний возраст российских БДК – 34 года, самому старому – 50 лет, самому новому – 25. К сожалению, в ближайшей перспективе ВМФ может рассчитывать лишь на два БДК пр. 11711 в 2016–2017 годах. Каким образом будет модернизироваться флот десантных кораблей далее, пока неизвестно.

Основная нагрузка (около 60% от общего числа рейсов) легла, разумеется, на Черноморский флот. Как заявил в марте 2016 г. главный штурман Черноморского флота капитан 1-го ранга Александр Плохотнюк, в 2013–2015 гг. наплаванность кораблей флота стремительно росла – 272 тыс. морских миль в 2013 г., 544 тыс. миль в 2014 г., 767,5 тыс. миль в 2015 году. Судя по имеющейся информации, это связано в первую очередь именно с деятельностью БДК в рамках «сирийского экспресса».

Интенсивность перевозок лишь возросла с началом сирийской операции ВКС. По словам командующего российской группировкой в Сирии генерал-полковника Александра Дворникова, с сентября 2015 г. по март 2016 г. морской транспорт осуществил более 80 рейсов. Для снабжения российской группировки и сирийской армии потребовалось привлечение танкеров и иных вспомогательных судов. Из-за нехватки кораблей пришлось закупать на вторичном рынке гражданские суда. Это стало своеобразным подтверждением нехватки десантных кораблей и специализированных транспортных судов.

Использование гражданских судов под военным флагом и в военно-политических интересах представляется разумной и оправданной мерой с точки зрения критерия стоимости-эффективности. Тем более в сценарии, подобном сирийскому, когда военный флаг нейтрализует большую часть политических и юридических рисков, а реальной и непосредственной военной угрозы нет. Можно было бы указать на гипотетическую угрозу со стороны достаточно мощного подводного флота Турции, но БДК пр. 775 или пр. 1171 столь же уязвимы для подлодок, как и судно гражданского образца.

Опыт «сирийского экспресса» говорит в пользу создания внутри ВМФ структуры, похожей на Командование морских перевозок США, которой был бы подчинен флот судов, ориентированных именно на транспортировку грузов в интересах Министерства обороны в мирное и военное время. Сам флот состоит как из закупленных судов новой постройки или бывших в употреблении, так и из судов, находящихся в долгосрочной аренде. При этом экипаж зачастую состоит преимущественно из гражданских, а количество военнослужащих может быть существенно сокращено, вплоть до небольшой группы морской пехоты для защиты судна.

Средиземноморская эскадра

Создание подчиненного командующему Черноморского флота оперативного соединения ВМФ в Средиземном море началось весной 2013 г., когда в регион направился отряд кораблей Тихоокеанского флота. Состав группировки постоянно менялся, здесь успели послужить корабли всех объединений ВМФ, включая тяжелый атомный ракетный крейсер «Петр Великий» и тяжелый авианесущий крейсер «Адмирал флота Советского Союза Кузнецов». В ходе операции ВКС в Сирии состав оперативного соединения был более или менее постоянным – ракетный крейсер «Москва» и несколько иных надводных боевых кораблей. К этому следует добавить корабли и суда «сирийского экспресса», а также иные вспомогательные суда. Кроме того, в состав оперативного соединения, очевидно, включались подводные лодки, но информация об этом закрыта. Тем не менее в связи с пусками КРМБ стало известно о подлодке «Ростов-на-Дону».

В январе 2016 г. крейсер «Москва» в составе «сирийской эскадры» сменил его «систершип» – ракетный крейсер Тихоокеанского флота «Варяг». По словам каперанга Плохотнюка, крейсер «Москва» за три боевые службы 2015 г. прошел 40 тыс. миль. Именно «Москва», а затем «Варяг» стали ядром соединения, обеспечивавшего действия ВКС и десантных кораблей. Они гарантировали противовоздушную и противолодочную оборону, защиту от надводных угроз, осуществление контроля воздушного пространства и управление всем оперативным соединением. Стоит отметить, что прикрытие действий ВКС над территорией Сирии не входило в задачи флота. После того как российский бомбардировщик был сбит турецкими силами, крейсер «Москва» приблизился к побережью Латакии, а на суше его дополнил зенитный ракетный комплекс С-400.

Выбор «Москвы» и «Варяга» не случаен. По сути, это были единственные боеготовые корабли, подходящие для подобных задач. Третий крейсер пр. 1164 «Маршал Устинов» и ТАРКР «Петр Великий» проходят заводской ремонт. Средний возраст этих четырех кораблей – 27 лет. В 2018 г. флот рассчитывает получить ТАРКР «Адмирал Нахимов», но его место в доке займет «Петр Великий». Существующие большие противолодочные корабли и эсминцы советской постройки не способны в полной мере выполнять функции флагмана средиземноморского соединения. Дальнейшая модернизация небольшого российского флота крупных надводных кораблей зависит от реализации программы строительства эсминца нового поколения. Функции ПВО смогут также выполнять фрегаты пр. 22350, но их возможности по длительному выполнению задач флагмана соединения представляются достаточно низкими.

Ситуация с другими кораблями соединения немногим лучше. «Москву» у берегов Сирии сопровождали различные корабли советской постройки, включая, в частности, сторожевой корабль «Сметливый» (сдан флоту 47 лет назад). В марте 2016 г. Черноморский флот получил фрегат пр. 11356 «Адмирал Григорович», а в ближайшем будущем получит еще два корабля этого проекта. Из-за срыва Украиной поставки энергетических установок от строительства еще трех фрегатов этого типа отказались. С одной стороны, возможно, и к лучшему – пр. 11356 очевидно вынужденное временное решение, так как корабли такого типа морально устарели. С другой стороны, это вновь ставит вопрос о создании сравнительно массовых универсальных надводных боевых кораблей. Сейчас строятся фрегаты пр. 22350, но эта программа из-за высокой стоимости и сложности реализуется медленно.

С подводной компонентой дела обстоят значительно лучше. Шесть новых подлодок пр. 636.3, подобных «Ростову-на-Дону», способны кардинально усилить подводные силы Черноморского флота. Кроме того, создание данных подлодок может быть продолжено в интересах других региональных флотов России. Да и самому Черноморскому флоту две-три дополнительных лодки пр. 636.3 будут полезны.

Длинная рука флота

Особое внимание наблюдателей привлекло активное применение новейших КРМБ большой дальности 3М14 ракетного комплекса «Калибр». По словам начальника Главного оперативного управления Генштаба ВС РФ Андрея Картаполова, осуществить пуски было решено после того, как российская «разведка вскрыла ряд важных объектов боевиков, которые подлежали немедленному уничтожению». Тем не менее, вероятно, применение КРМБ продиктовано не столько военной необходимостью, сколько желанием проверить и продемонстрировать новые возможности России.

Основным носителем этих ракет были малые ракетные корабли пр. 21631, входящие в состав Каспийской флотилии. Долгое время ряд экспертов ставили под сомнение целесообразность строительства МРК со столь мощным ракетным вооружением и вообще активное перевооружение флотилии, которая в начале 2000-х гг. получила первые четыре корабля, вооруженные комплексом «Калибр». Сирийская кампания наглядно показала разумность этого решения – сейчас на кораблях флотилии есть 32 пусковые установки дальнобойных КРМБ, в радиус действия которых попадает весь Кавказ, значительная территория Центральной Азии и Ближнего Востока. Именно в этих регионах с наибольшей вероятностью могут возникнуть угрозы национальной безопасности России, в частности связанные с деятельностью международных террористических организаций.

Сравнительно дешевые МРК пр. 21631 «Буян-М», на которые не распространяются требования Договора о ракетах малой и средней дальности, имеют важное преимущество – способность маневра с использованием внутренних водных путей России. Вместо длительного и небезопасного в военное время межфлотского перехода МРК могут быть легко и относительно быстро переброшены, к примеру, из Каспийского моря в Балтийское, Черное или в зону ответственности Северного флота.

В декабре 2015 г. два МРК пр. 21631 получил Черноморский флот. Отчасти это должно компенсировать сокращение серии СКР пр. 11356. Всего же в ВМФ должны поступить девять «Буянов-М». Кроме того, начато строительство МРК пр. 22800, отличающихся от «Буянов-М» повышенной мореходностью и способностью действовать в морской зоне. Два первых МРК пр. 22800 уже заложены, а всего может быть построено до 18 подобных кораблей.

Таким образом, благодаря МРК Россия в сжатые сроки и по умеренной цене (в сравнении со строительством более крупных и технологически сложных многоцелевых кораблей) получит до 27 кораблей, способных нести более 200 КРМБ. Кроме того, «Калибром» будут оснащены практически все корабли новой постройки, включая СКР пр. 11356 и подлодки пр. 636.3.

Здесь стоит отметить один важный момент. Возможность применения КРМБ из закрытых акваторий вроде Черного или Каспийского морей зависит от разрешения использовать воздушное пространство третьих стран. В случае с Каспием такое разрешение имелось, и ракеты шли через воздушное пространство Ирана и Ирака. Использовать КРМБ для ударов по Сирии из акватории Черного моря было бы невозможно из-за позиции Турции. Вероятно, с этим был связан поход МРК «Зеленый Дол» Черноморского флота в феврале 2016 года. В начале марта в прессе сообщалось, что МРК нанес удар КРМБ по целям в Сирии, но эта информация официально не подтверждалась.

О переходе количества в качество

В 2010-е гг. основные ресурсы в рамках кораблестроительной программы шли на финансирование двух крупных проектов – строительство стратегических ракетоносцев пр. 995/995А и многоцелевых атомных подводных лодок c крылатыми ракетами пр. 885/8851. Эти атомоходы в будущем станут основой российских морских сил сдерживания – ядерного и конвенционального, соответственно. Но опыт сирийской кампании говорит о том, что необходимо обеспечить скорейшее создание целого ряда других кораблей и судов. В противном случае в перспективе 15 лет даже одна-единственная операция вроде сирийской окажется ВМФ не по силам. Приоритетными направлениями являются:

• строительство многоцелевых боевых надводных кораблей океанской зоны (эсминца по программе «Лидер»), способных выполнять роль флагмана оперативного соединения ВМФ в Мировом океане и активно участвовать в осуществлении неядерного сдерживания;
• строительство сравнительно дешевых и многочисленных сторожевых кораблей морской зоны;
• модернизация флота десантных кораблей советской постройки;
• создание внутри ВМФ структуры, отвечающей за морские перевозки, формирование флота транспортных судов.

Отдельно стоит сказать о еще двух классах кораблей, необходимость в которых обнаружила сирийская кампания – универсальные десантные корабли и авианосцы. ВМФ России нуждается по меньшей мере в двух авианосцах. Нынешняя операция была бы вряд ли возможна без доступа к аэродрому Хмеймим. Особое значение имело то, что аэродром находился в стороне от зоны боевых действий, и непосредственной угрозы на суше и воздухе для него не было. Наличие поблизости ПМТО в Тартусе позволило оперативно и в полном объеме снабжать группировку.

Атаки с воздуха и суши, прерывание линии снабжения авиабазы или просто отсутствие подходящего и доступного аэродрома сделало бы операцию ВКС на порядок сложнее или вовсе невозможной. Стратегическая авиация и КРМБ не смогли бы в полном объеме заменить фронтовую авиацию. Альтернативой на все время операции или до момента создания подходящей наземной авиабазы было бы только использование авианосца. Единственному российскому авианосцу, «Адмиралу флота Советского Союза Кузнецову», не довелось принять участие в сирийской кампании, но и без этого понятно, что возможности корабля и его авиагруппы в действиях против берега в настоящее время достаточно скромные.

Результаты действий российских ВКС в Сирии (более 9 тыс. ударных самолетовылетов за 5,5 месяца) приблизительно сопоставимы с возможностями одного американского авианосца типа Nimitz. Так, в 2002 г. во время операции в Ираке авиакрыло авианосца USS Theodore Roosevelt за пять месяцев осуществило более 10 тыс. вылетов. Группировка на авиабазе Хмеймим способна продолжать операцию в течение практически любого времени, а интенсивное участие авианосца в воздушной кампании ограничено 4–6 месяцами.

Наконец, в операции, подобной сирийской, пригодились бы и универсальные десантные корабли типа «Мистраль». Они могли активно участвовать в перевозке грузов и личного состава, а также осуществлять функции кораблей управления, плавучих госпиталей и носителей внушительной вертолетной группы. Сочетание «Мистраля» как корабля управления и фрегата пр. 22350 как корабля ПВО способно обеспечить эффективные действия оперативного соединения флота в отсутствие полноценного флагманского корабля. Но российский флот не получил УДК «Севастополь» и «Владивосток». В связи с этим разумным представляется разработка и строительство серии десантно-вертолетоносных кораблей-доков, сопоставимых с ДВКД «Роттердам» ВМС Нидерландов. От кораблей типа «Мистраль» он бы отличался меньшими водоизмещением и стоимостью, а также урезанными авиационными возможностями. Разработка и строительство полноценного УДК большого водоизмещения в краткосрочной перспективе вряд ли целесообразна в свете описанных выше потребностей флота.